Ценные бумаги на предъявителя
¨ предъявление документа определенной формы и содержания (ценной бумаги) управомоченным лицом;
¨ отсутствие любых правоотношений по поводу предъявляемого документа с его легитимированным предъявителем, которые вытекают из оснований, отличных от содержания документа;
¨ приобретатель и предъявитель документа должен исполнить все требования, установленные документом
Недобросовестный приобретатель ценной бумаги на предъявителя, зная о невозможности ее отчуждения, вступает, тем самым, в противоречие с условиями данного должником обещания. Заключая сделку по приобретению объекта, который не может быть отчужден, он совершает ничтожную сделку (статья 168 ГК РФ).
В случае ссылки на факт совершения такой сделки заинтересованным лицом — должником по ценной бумаге — между ним и недобросовестным приобретателем, возникнут правоотношения, основанные на факте совершения ничтожной сделки. То есть, основанием возникновения правоотношений по поводу бумаги, предъявленной недобросовестным приобретателем, является не сама эта бумага, а факт совершения сделки с этой бумагой. То же происходит и в случае неправомерного завладения ценной бумагой на предъявителя, которое произошло непосредственно при участии должника (например, бумага была у него украдена). Основанием возникновения гражданских правоотношений виндикации ценной бумаги станет не сам текст ценной бумаги, а доказанный должником факт неправомерного лишения его права собственности на составленную им бумагу путем нарушения его прав владения бумагой.
Иначе обстоит дело с добросовестным держателем. Вступая в сделку по приобретению бумаги с неуправомоченным на это лицом, он обязан лишь соблюсти те требования, которые указаны в самой бумаге, то есть выполнить действия, обусловленные эмитентом. Принимая бумагу на предъявителя от лица, неуправомоченного ею распоряжаться, добросовестный приобретатель не вступает и не может вступить в правоотношения с ним по поводу приобретаемой бумаги, за отсутствием надлежащей стороны сделки. Такая конструкция не противоречит аксиоме о соотношении объемов имеющихся и передаваемых прав. Принимая бумагу на предъявителя, добросовестный ее приобретатель вступает в правоотношения с ее эмитентом, которые состоят в выполнении условий, отраженных в тексте бумаги. В частности, одним из таких отношений является предъявление для исполнения ценной бумаги.
Правоотношений из иных юридических фактов, отличных от содержания и формы ценной бумаги, между должником и добросовестным приобретателем не возникает и, по мнению некоторых цивилистов, возникнуть не может, поскольку добросовестным считается приобретатель, выполнивший все условия, которыми эмитент ограничил исполнение своего обещания. Последний, естественно, обязан отвечать по обязательству из бумаги согласно содержанию обещания.[24].
В силу того, что при таком подходе возникновение правоотношений по бумаге на предъявителя между должником и добросовестным приобретателем ставится в зависимость от волеизъявления последнего (фактически от согласия принять обещание исполнения), Белов предполагает инкорпорацию в бумаге согласия должника на исполнение любому лицу, выполнившему все, установленные бумагой, условия.[25] Отсюда вытекает необходимость рассмотрения второй проблемы — проблемы момента возникновения обязанности должника отвечать согласно условиям составленной бумаги на предъявителя. Обращаем внимание на трансформацию проблемы: речь идет не о моменте возникновения прав (его мы вполне четко обозначили), а о возможном моменте возникновения обязанностей должника; моменте, с которого добросовестные приобретатели могут исполнять условия бумаги, рассчитывая на следуемое по ней исполнение.
Исходя из вышеприведенных рассуждений, можно сделать выводу о том, что момент возникновения обязанности отвечать по ценной бумаге не совпадает с моментом возникновения права требовать такого исполнения, а именно — предшествует ему.
При выпуске бумаги в оборот мы имеем две последовательные односторонние сделки: самовозложение обязанности отвечать по бумаге и приобретение для себя права требования исполнения этой обязанности. Таким образом, предполагается возможность существования обязанности без корреспондирующего ей права.
