Гражданские права как предмет ценной бумаги
Итак, если приобретение такой бумаги было правомерным, ее приобретатель не должен ничего терять, в том числе и возможность передать эту бумагу. Используя эту возможность, он принимает на себя и бремя ответственности по ценной бумаге.
Субъективное право — это право конкретно в конкретном правоотношении. В связи с этим не может быть предметом ценной бумаги, например, право граждан на занятие предпринимательской деятельностью, воплощенное в законе. Подчеркивание субъективной природы прав, воплощаемых в бумаге, по мнению Д. В. Мурзина особенно важно, поскольку тем самым мы говорим о наличии юридической обязанности, корреспондирующей этому праву. Эта обязанность также должна ли предметом самой ценной бумаги, либо однозначно определяться в законодательстве[14].
Теоретически все гражданские права (кроме личных) могут быть предметом гражданского оборота. Статья 128 ГК РФ относит к объектам гражданских прав сами имущественные права. А это означает, что имущественные права могут быть объектом так же, как и любое иное имущество. Поэтому теоретически в ценных бумагах могут быть воплощены любые имущественные права, кроме сугубо личных. На практике же все обстоит иначе. Прав, которые реально становятся предметом гражданского немного, а прав, которые возникают, предназначаясь именно для последующего оборота, -еще меньше. Рассмотрим пример, предложенный Агарковым М.М[15].
Автор литературного произведения уступает право опубликования своего произведения некоему издательству. Теоретически мыслима ситуация, когда издательство, отказавшись в последующем от использования этого права, уступит его другой организации. Однако на практике этого почти не встречается, а потому вряд ли целесообразно создавать ценную бумагу, воплощающую право издания литературного произведения.
В ряде случаев встречаются документы, сходные с ценными бумагами, однако, не являющиеся таковыми именно в силу практической необоротоспособности воплощаемых ими прав.
Например, залоговый билет и сохранная квитанция ломбарда воплощают, соответственно, право их держателя, получить заложенную (находящуюся на хранении) в ломбарде вещь. Никаких юридических препятствий к тому, чтобы уступить это право, нет. Но на практике этого не происходит, т.к. сдача вещи в ломбард не преследует целью получение ее юридического заменителя (ценной бумаги), которая в последующем может стать объектом оборота. Цель в этом случае иная — получение кредита (сохранение вещи). Получаемый документ имеет только легитимирующее значение, но не имеет значения правоустанавливающего, а потому не может быть признан ценной бумагой.
То же можно сказать и применительно к квитанциям организаций бытового обслуживания, именным сберегательным книжкам, многим другим документам, удостоверяющим ряд прав.
Таким образом, из приведенных примеров явственно следует, что только тогда право можно удостоверять ценной бумагой, когда кредитор не преследует целью обладание самим этим правом, а претендует лишь на право, на его юридический заменитель, которым и будет выступать ценная бумага. Данный вывод четко демонстрирует связь двух признаков ценной бумаги: ее предмета и обеспечения возможности передачи воплощаемого в ценной бумаге права.
